Содержание
На некоторые вопросы редакции, связанные с трактовкой положений ГК РФ, касающихся лицензионных договоров, отвечает один из разработчиков четвертой части ГК РФ Виталий Олегович КАЛЯТИН, кандидат юридических наук, преподаватель Российской школы частного права, юрисконсульт "РУСАЛ Глобал Менеджмент Б.В.", член кафедры ЮНЕСКО по авторскому праву и другим отраслям права интеллектуальной собственности.
- Виталий Олегович, расскажите, пожалуйста, в общих чертах о нововведениях в части 4 ГК РФ, по сравнению с ранее действовавшими законами; в какой степени они способны затронуть рядовых потребителей интеллектуальной продукции и тех, кто занимается созданием разных нематериальных объектов?
Гражданский кодекс сохранил более 80 % норм, содержавшихся ранее в законах, посвященных интеллектуальной собственности, поэтому в целом можно говорить о сохранении прежнего правового регулирования. Однако немало и нового. Появились новые виды прав (например, право изготовителя базы данных, право публикатора), в отношении ряда объектов правовое регулирование было серьезно расширено (например, в отношении фирменных наименований, коммерческих обозначений).
Очень важно, что Гражданский кодекс проводит четкую линию на закрепление общего принципа: обладатель исключительного права на результат интеллектуальной деятельности может контролировать любое использование такого объекта. При этом, как закреплено в пункте 1 статьи 1229 ГК РФ, отсутствие запрета со стороны правообладателя не считается согласием (разрешением). Поэтому рядовой потребитель интеллектуальной продукции должен понимать, что использование объекта прежде всего связанное с доведением произведения до других людей, если оно не разрешено законом (например, воспроизведение в личных целях, цитирование, воспроизведение статей и малообъемных произведений в учебных и научных целях и т. д.) или договором, должно согласовываться с правообладателем.
Усиливается защита создателей интеллектуальной продукции. Например, если приобретатель исключительного права на произведение будет нарушать условие о выплате вознаграждения, то автор имеет право потребовать в судебном порядке вернуть ему исключительное право и возместить убытки, а если право еще не было передано, то автор может отказаться от договора и потребовать возмещения убытков, причиненных расторжением договора (иными словами, автор получит и вознаграждение по договору, и вернет себе исключительное право). Другой пример - нарушение издателем обязанности начать использование произведения в сроки, предусмотренные в договоре, дает автору право отказаться от договора, сохранив полученное вознаграждение. Ограничена ответственность автора по договорам, заключаемым им (ст. 1290 ГК РФ). Число таких примеров может быть легко увеличено. Главное, чтобы авторы знали о предоставленных им возможностях и были готовы защищать свои интересы. Если человек сам не хочет действовать, то никакие нововведения в закон не помогут ему.
- Заложены ли в новой части ГК РФ, на Ваш взгляд, предпосылки для облегчения оборота нематериальных объектов: много ли диспозитивных норм, по которым регулирование отдано на откуп договаривающихся сторон, меньше ли стало неопределенностей по сравнению со старым законодательством?
Обеспечение свободного оборота прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации было одной из основных целей разработчиков четвертой части ГК РФ. Интересы автора должны быть максимально защищены, но при этом необходимо обеспечить и свободу оборота прав на нематериальные объекты, а пользователь таких объектов должен иметь все возможности для их полноценной экономической эксплуатации. Так, появляется возможность полного отчуждения права на произведение (Закон "Об авторском праве и смежных правах" фактически сводил распоряжение правом на произведение к лицензионному договору). Приобретенным правом можно свободно распоряжаться, заложить его. Если в будущем появятся новые способы или формы использования произведения, то приобретателю исключительного права уже не потребуется вносить коррективы в договор с автором (как это произошло в 2006 году, когда появилось "право на доведение до всеобщего сведения"), так как он приобретает право в полном объеме.
В отношении условий договора кодекс дает возможность сторонам самостоятельно согласовать их, не навязывая вариант, который, возможно, невыгоден обеим сторонам. Например, Закон "Об авторском праве и смежных правах" заставлял стороны определять вознаграждение в авторском договоре в виде процента от дохода за соответствующий способ использования произведения (роялти); иные варианты разрешались, только если выплату процента от дохода от использования невозможно осуществить в связи с характером произведения или особенностями его использования. В действительности же в конкретном случае автор может быть заинтересован в получении разового вознаграждения - ведь выплата вознаграждения в виде процента от дохода может растянуться на годы. Так зачем навязывать сторонам ненужное им решение? То же касается и выплаты аванса по договору авторского заказа, определения максимального тиража произведения, обязательной разбивки вознаграждения по способам использования и других требований действовавшего ранее законодательства, создававших серьезные неудобства на практике. Теперь стороны максимально свободны в определении условий договора, главное, чтобы договор четко определял волю сторон. Это, конечно, способствует и обеспечению стабильности оборота.
- Как классифицируются в ГК РФ договоры, опосредующие оборот результатов интеллектуальной деятельности? Правильно ли мы понимаем, что все договоры делятся на две большие группы: договоры об отчуждении исключительного права и лицензионные договоры?
При самом общем подходе такие договоры могут быть сведены к двум основным видам: договору об отчуждении исключительного права и лицензионному договору (предоставление права использования объекта другому лицу). На практике, конечно, стороны могут объединять в одном договоре элементы различных видов договоров (то, что называется "смешанный договор"). Теоретически, могут существовать и другие договоры, направленные на распоряжение правом на результаты интеллектуальной деятельности, например, договор залога.
- … соответственно, то, что раньше в практике называлось договор о передаче неисключительных прав, сейчас в ГК РФ называется простая неисключительная лицензия (как подвид "лицензионного договора")? Почему разработчики решили отказаться от термина "неисключительные права"? Не возникнет ли проблем, если сейчас в договорах использовать привычную формулировку "неисключительные права"?
Да, вы правы, "договор о передаче неисключительных прав" - это неисключительная (или простая) лицензия. Изменение же терминологии было вызвано тем, что в Законе "Об авторском праве и смежных правах" была допущена неточность - термин "исключительность" использован там как характеристика прав, предоставляемых по лицензионному договору.
Однако посмотрим на ситуацию внимательнее. Правообладатель имеет "исключительное право" - это общая категория имущественных прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации. Заключая лицензионный договор, он остается обладателем этого права, но разрешает лицензиату определенным образом использовать произведение. Если мы назовем право лицензиата "исключительным", то получится, что у нас произошло "раздвоение" исключительных прав - оно есть одновременно и у лицензиара, и у лицензиата. При этом это разные права! Такая странная ситуация получается потому, что "исключительность" применительно к лицензионному договору - это характеристика договора, совокупности его условий (прежде всего, запрета лицензиару выдавать лицензии другим лицам), а не права лицензиата. Можно заметить, что, например, Патентный закон РФ употреблял корректное выражение "исключительная или неисключительная лицензия". В рамках Гражданского кодекса, конечно, должна использоваться единая терминология.
Если использовать в договорах выражение "неисключительное право", думаю, ничего страшного, вероятно, не произойдет, но в любом случае, конечно, лучше использовать формулировки в соответствии с ГК РФ.
- Можно ли передавать неисключительные права по цепочке из нескольких сублицензионных договоров (простых лицензий)? Правомерно ли стороны таких договоров называть "Лицензиат" и "Лицензиар" (с учетом того, что пункт 1 статьи 1235 ГК в качестве Лицензиата называет лишь обладателя исключительного права)?
Точнее использовать выражение "предоставление права", а не "передача права", если мы говорим о лицензионном договоре (ст. 1238 ГК РФ).
Сублицензионный договор по своему типу относится к лицензионным договорам. Пункт 5 статьи 1238 ГК РФ прямо устанавливает, что к сублицензионному договору применяются правила ГК РФ о лицензионном договоре. Это означает, что во всех случаях, когда ГК РФ говорит о лицензионных договорах, соответствующее правило применяется и к сублицензионным договорам. В частности, сублицензиат также может заключать субсублицензионные договоры (и т. д.), если это разрешено лицензиарами на более высоком уровне. Это общий подход, реализованный в ГК РФ. Возьмем, например, договор аренды: договор субаренды также будет относиться по своему типу к договорам аренды и субарендодатель будет выступать в роли "арендодателя" в отношениях с субарендатором.
В статье 1235 кодекс лишь задает модель - на примере отношений первого уровня он регулирует отношения лицензиара и лицензиата, на всех последующих уровнях отношения лица, предоставляющего право, и лица, получающего право, будут строиться так же, как определены отношения лицензиара и лицензиата в этой статье.
Стороны сублицензионного договора, безусловно, могут быть определены в договоре как "Лицензиар" и "Лицензиат", при условии, что не будет возникать путаница со сторонами лицензионных договоров, предшествующих ему в этой цепочке.
- Какие из договоров, связанных с результатом интеллектуальной деятельности, нуждаются в обязательной государственной регистрации? Необходимо ли регистрировать в Роспатенте лицензионные договоры о передаче прав на использование программ для ЭВМ?
Обязательность регистрации договора зависит от того, подлежит ли государственной регистрации сам результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации. Если такой объект требует регистрации в соответствии с ГК РФ, то должны быть зарегистрированы и договор об отчуждении исключительного права на него и лицензионный договор. Сложнее в тех случаях, когда регистрация объекта может быть осуществлена по желанию правообладателя, но не является обязательной. К таким объектам относятся программы для ЭВМ, базы данных, топологии интегральных микросхем. Если правообладатель зарегистрирует программу для ЭВМ или базу данных, то обязательной будет и регистрация договора об отчуждении исключительного авторского права. Для лицензионных договоров в отношении программ для ЭВМ и баз данных регистрация не требуется даже в том случае, если программа для ЭВМ или база данных является зарегистрированной. А вот в отношении зарегистрированной топологии интегральной микросхемы потребуется регистрировать как договор об отчуждении, так и лицензионные договоры и договоры залога.
Таким образом, регистрация программы для ЭВМ, базы данных или топологии интегральных микросхем позволяет гарантировать потенциальному приобретателю "чистоту" передаваемого права.
Однако закон не обязывает правообладателя регистрировать указанные объекты. Если они не зарегистрированы, то не требуется регистрировать и любые договоры, заключаемые в их отношении.
