Уильям Петти и его методы учета человеческого капитала

Бухгалтеры в поисках капитала

Дорогие читатели! Мы с вами, рассматривая эволюцию методов бухгалтерского учета и формирование его мифологии, могли видеть, как с течением времени попытки представления данных о капитале отчитывающихся компаний в активе их бухгалтерских балансов все менее соответствовали изменению представлений о том, что же такое капитал фирмы.

Тенденции развития экономической мысли, которые мы можем видеть в настоящее время, состоят во все большем расширении понятия капитала от его имущественной составляющей к общему набору факторов, влияющих на деятельность хозяйствующего субъекта. Так возникает разговор о социальном, человеческом, интеллектуальном, экологическом и т. д. капиталах, не вмещающихся в рамки бухгалтерского баланса.

Возможную альтернативу представлениям о капитале компании как комплексе ее активов можно видеть в развивающейся в последние годы практике интегрированной корпоративной отчетности, общая идея которой как раз и заключается в попытке представить капитал фирмы во всем его многообразии.

В отличие от бухгалтерской (финансовой) отчетности, знакомая и понятная нам практика публичного представления которой насчитывает как минимум полтора века, с ее национальными регулятивами и международными стандартами, институтом аудита, устоявшейся методикой анализа и т. д., интегрированная отчетность только лишь входит в хозяйственную практику. Ее составление и публикация компаниями носят инициативный характер, а формирующиеся стандарты ее составления отличаются чрезвычайно общим характером формулировок.

Вместе с тем уже в настоящее время интегрированная отчетность рассматривается на практике как значимое дополнение к финансовой отчетности, анализ содержания которого может способствовать принятию заинтересованными пользователями отчетных данных взвешенных и адекватных действительности экономических решений.

В этой ситуации составителям отчетности о капитале компаний важно иметь представление, с одной стороны, о том, как рассматривает это понятие современная экономическая теория и каков был интеллектуальный путь, приведший экономистов к этим (популярным сегодня) взглядам, а с другой - о том, как могут быть восприняты те или иные данные о капитале потенциальными пользователями отчетности. Как и в случае с финансовой отчетностью, эти две точки зрения на ее предмет могут стать основой выполнения задачи управления мнением заинтересованных лиц о положении дел фирмы с помощью ее отчетности.

В связи с этим, уважаемые читатели, немного побродив с вами по лабиринтам бухгалтерского мифа, мне хочется пригласить вас на небольшую прогулку в мир представлений о капитале. И здесь, в качестве первого примера формирования современных представлений об этом понятии, хочется вспомнить положения работ замечательного английского экономиста и статистика (а значит, почти бухгалтера) Уильяма Петти (1623–1687), предложившего одну из первых известных нам трактовок человеческого капитала и разрабатывавшего методы его оценки.

Яркая жизнь большого ученого

У. Петти был чрезвычайно яркой личностью. Уже сам по себе его жизненный путь заслуживает отдельного описания как замечательный литературный сюжет. Как известно, жизненные обстоятельства оказывают несомненное влияние на творчество своих героев.

«Сэр Уильям Петти родился 26 мая 1623 г. … в деревне Ромси, Хэмпшир (Англия), и умер 26 декабря 1687 г. в Лондоне. … Будучи сыном портного, он нанялся юнгой на торговое судно в возрасте 13 лет, но десять месяцев спустя был высажен на французском побережье со сломанной ногой. Поначалу Петти зарабатывал на хлеб, давая уроки латыни и английского языка, вскоре он смог поступить в иезуитский колледж в Кане, где он изучал латинский, греческий, французский языки, математику и астрономию. После службы в королевском флоте, когда вспыхнула гражданская война, он примкнул к беженцам, спасавшимся от нее в Голландии (1643)» ([1] стр. 80). В это время он служил секретарем у великого философа Томаса Гоббса ([2] стр. 97). Затем он перебирается в Париж, где с 1645 по 1646 годы изучает медицину и анатомию. «В 1646 г. умер его отец, и Петти возвратился в Ромси, но вскоре уехал в Лондон. Там он потерпел неудачу в попытке применения одного из собственных изобретений – машины для синхронного копирования письменного текста, на которую ему был выдан патент в 1646 году» ([1] стр. 80-81).

Однако именно «это изобретение, а также связь Петти с Гоббсом и его острый ум, – по мнению Лайонела Роббинса (Лайонел Роббинс (1898–1984) – историк экономической мысли. Наибольшей известностью пользуются его работы по экономической теории, методологии и анализу экономической политики. Во время Второй мировой войны он возглавлял экономическую часть кабинета Уинстона Черчилля, а после ее окончания долгое время руководил газетой «Financial Times»), – стали для него пропуском в тогдашнее интеллектуальное общество» ([2] стр. 97).

«В 1648 г. после нескольких месяцев учебы Петти получил степень доктора медицины в Оксфордском университете. Здесь его карьера быстро пошла в гору, во многом в результате политических событий того периода, приведших к увольнению старых преподавателей, считавшихся сторонниками короля. В 1650 году У. Петти становится профессором анатомии. В следующем году он перешел на кафедру музыки в Грешем-колледже (Лондон) (Как отмечает Алессандро Ронкалья, «переход с кафедры анатомии на кафедру музыки является менее странным, чем может показаться [современному читателю], если мы примем во внимание не только многогранный характер деятельности интеллектуалов тех времен, но также и тот факт, что тогда математические зависимости были основой изучения как анатомии человека, так и законов гармонии. Томасс Гоббс, например, изучал геометрические пропорции между различными частями человеческого тела, а Декарт (1596–1650) в "Компендиуме музыки" исследовал математические зависимости, которые соединяют гармонии, тональности и диссонансы» ([1] стр. 81)). Немного позже он снова покидает Англию (сохранив свои предыдущие звания и доходы) и отправляется в Ирландию в качестве главного врача английской армии, отправленной туда Кромвелем» ([1] стр. 81).

«Надо сказать, – отмечает Роббинс, – что Кромвель увлек за собой немало военных обещаниями выдать им в случае победы захваченные земельные участки. Однако после победы выяснилось, что завоеванные ирландские земли не были достаточным образом изучены и измерены. Тогда Петти, бывший многосторонней личностью, предложил взяться за их исследование. Он нанял людей, которых считал достаточно компетентными, обучил их и отправил трудиться. Вследствие этого Петти стал уполномоченным по распределению тех земель, которые исследовали его люди, и оказался вовлечен в бесконечные споры о справедливости этого распределения, которые продолжались вплоть до самой его смерти» ([2] стр. 98-99).

Идеи и свершения

«При жизни Петти прославился не только как экономист-аналитик, но и как один из основателей систематической статистики, в те дни называемой политической арифметикой. Вместе с неким Гронтом У. Петти исследовал статистику смертности в Лондоне… Он также провел много различных исследований экономических условий в Англии и Ирландии самостоятельно, … результаты этих исследований весьма интересны в качестве приблизительных экономических показателей того времени» ([2] стр. 99).

Как отмечает О.И. Ананьин, «Пользуясь скудными и отрывочными данными, Петти проявлял чудеса изобретательности в стремлении дать количественную оценку хозяйственным явлениям своего времени. Ему принадлежат первые попытки оценить величину национального дохода, скорость обращения денег, демографические показатели» ([3] стр. 50).

С точки зрения бухгалтерского учета чрезвычайно важно, что «Петти придавал очень большое значение именно количественным измерениям. Он следовал бэконианской философии (или считал, что следует ей), которая однозначно утверждала, что если собрать достаточно фактов, они сами систематизируются в классы, и в результате получится систематическая наука» ([3] стр. 100).

По мнению Йозефа Шумпетера (1883–1950), «маленькой группой англичан, руководимой и вдохновляемой сэром Уильямом Петти», был дан решающий импульс развитию «политической арифметики» как (по определению Давенанта (Чарльз Давенант (1656–1714) - английский экономист, представитель меркантилизма, писатель по экономическим и политическим вопросам, член Британского парламента)) «искусства рассуждать с помощью цифр о вещах, относящихся к государственному управлению. …Само по себе это, несомненно, очень древнее искусство… [но Петти] первым дал ему название и создал для него правила и методы (Davenant C. Of the Use of Political Arithmetick: Works. I. P. 128)» ([4] стр. 269-271).

«"Методы", - продолжает Шумпетер, – которые он [Петти], конечно, тоже не изобрел, но помог осмыслить, не заключаются в замене рассуждений сбором фактов. Петти не был жертвой лозунга: "Пусть факты говорят сами за себя". …Однако он относился к числу теоретиков, для которых наука – это измерение. Такие ученые создают аналитические инструменты, обрабатывают с их помощью числовые факты, а все другие [факты] презирают от всей души; обобщения этих данных представляют собой нерасторжимую совокупность цифровых данных и рассуждений. …Он предложил "вместо того, чтобы пользоваться эпитетами в сравнительной и превосходной степени и умозрительными аргументами … выражать свои мысли на языке цифр, весов и мер". …Последователей было мало, восхищались многие, но огромное большинство очень быстро предало забвению этот метод. Экономисты не забыли имя Петти и даже помнили отдельные его взгляды, касающиеся практических проблем, а также его теории – те, которые укладывались в простые лозунги. Однако, перспективная программа, способная вдохновлять экономистов на новое направление исследований, увяла в руках шотландского профессора и на 250 лет была практически утрачена для большинства экономистов» ([4] стр. 269-271). «Однако, – подчеркивает Шумпетер, – импульс, который получила статистика естественного движения населения (а также косвенно и статистика в целом), не был утрачен» ([4] стр. 272).

Л. Роббинс при этом отмечает, что, по его мнению, «в наследии Петти по-настоящему важны те экономические идеи, которые он время от времени высказывал. Они кардинально отличаются от его политической арифметики, с точки зрения современности и аналитических методов» ([2] стр. 100). По этому поводу Шумпетер писал следующее: «Все или почти все темы его работ были подсказаны насущными проблемами его времени и его страны, такими как налогообложение, деньги, политика в области международной торговли, в особенности достижение преимущества перед голландцами и т. д. Его высокий интеллект проявляется во всех комментариях и предложениях, но в них нет ничего поразительного, оригинального или выдающегося: они выражали общераспространенные или быстро распространявшиеся среди лучших английских экономистов взгляды. Нет ничего выдающегося и в том факте, что Петти в своих рассуждениях исходил из более или менее ясно осознаваемого набора принципов или теоретической схемы; подобные схемы были созданы рядом его современников, и схема Петти не отличалась от них большей четкостью. Однако было нечто, характерное только для него, позволившее в полной мере проявиться его интеллектуальной энергии и теоретическому таланту: как уже было отмечено, он создавал концепции на базе статистических исследований и в связи с ними, и на этом пути он в некоторых вопросах продвинулся дальше других» ([4] стр. 273-274).

«Что касается посмертной славы Петти, – пишет Шумпетер, – то она объясняется не только его заслугами, но и удачей. Маркс решил считать Петти основателем экономической науки, в результате чего к буржуазным похвалам, инициатором которых в 1857 г. выступил Рошер (Вильгельм Георг Фридрих Рошер (1817–1894) – немецкий экономист, представитель исторической школы в политэкономии), добавились одобрительные оценки со стороны социалистов. Таким образом, экономисты, не соглашавшиеся друг с другом ни по одному другому вопросу (причем среди них было много таких, кто совершенно не понимал вклада Петти)? с тех пор стали сообща восхвалять его, а немцы превозносили его даже больше, чем англичане» ([4] стр. 269).

Учивший жизнь не только по учебникам

Тексты У. Петти впечатляют здоровым консерватизмом и откровенной ясностью изложения, демонстрирующей «соль» обсуждаемого вопроса без прикрас и попыток скрасить или утаить нелицеприятную суть тех или иных явлений.

В частности, его работы показывают, что проблематика определенных сторон экономической жизни остается неизменной веками в силу неизменности человеческой природы. Нужно сказать, что Петти совсем не свойственен идеализм, и не исключено, что именно эта черта его стиля позволяет сохраниться актуальности его идей до нашего времени.

Конечно, ученого, его взгляды, творческий характер во многом формирует среда его существования. Вехи жизненного пути Петти уже во многом способны раскрыть перед нами нам природу его мысли, его взглядов. Но не случайно для того, чтобы лучше понять ту атмосферу, в которой жил Петти, окружавшую его действительность, обстановку, в которой рождались его идеи, и Л. Робинс, и Й. Шумпетер предлагают нам обратить внимание на небольшой отрывок из книги Фицмориса «Жизнь сэра Уильима Петти» (Fitzmaurice, Life of Sir William Petty, 1895): «В 1650 году произошло событие, которое сделало имя Петти знаменитым на всю страну и открыло ему большие карьерные возможности. Некая Энн Грин предстала перед судом, она была осуждена и казнена в Оксфорде 14 декабря 1651 года за убийство своего незаконнорожденного ребенка. Ее казнь была проведена неумело и жестоко, что было довольно типично для того времени. Наблюдатели отмечали, что "она долго не могла умереть, так что ее друзья пытались помочь ей, некоторые ударяя ее по груди, другие повисая у нее на ногах всей своей тяжестью, иногда приподнимая ее, а затем внезапно дергая вниз". Наконец шериф был удовлетворен, и несчастная женщина была признана мертвой. Ее тело сняли с виселицы, положили в гроб и отнесли в прозекторскую. Когда же крышку гроба подняли, оказалось, что женщина все ещё дышит и "трясется". Заметив это, крепкий мужчина, стоявший рядом, "хотел освободить ее от страданий и несколько раз со всей силой топнул ногой по ее груди и животу". Однако, в этот момент вошли доктора Петти и Уилкинс, которые увидели несомненные признаки жизни и решили попробовать оживить предполагаемый труп. Они разжали зубы Энн Грин, влили ей в глотку горячительные напитки и убедили другую женщину лечь с ней в кровать, чтобы согреть ее. Врачи сделали ей кровопускание, заказали ей джулеп (разновидность алкогольного коктейля с мятой) и в таком виде оставили ее на ночь. Через два часа к ней вернулась речь. Мертвая вернулась к жизни. Официально покойная, женщина, как говорят, прожила достаточно долго, чтобы выйти замуж и стать матерью (Fitzmaurice, 1895, p. 19)» ([2] стр. 98).

Таким образом, наш герой был человеком не из робкого десятка, который хорошо знал жизнь и людей. Вошедшими в историю делами он вполне заслужил право быть откровенным в своих суждениях и оценках, полное отсутствие в которых хоть какого-то вуалирования действительности и трезвый (часто до цинизма), консервативный взгляд на мир, делает их чрезвычайно полезными как для его, так и для наших с вами современников.

Вот лишь одна цитата из его знаменитого Трактата о налогах и сборах 1662 года - обязательной статьей «государственных расходов являются расходы на содержание пастырей человеческих душ и руководителей их совести. Можно было бы подумать (так как это касается иного мира и лишь частых интересов каждого человека в нем), что это не должно совершаться за счет государственных расходов в этом мире. Тем не менее, если мы учтем, как легко обходить людские законы, совершать недоказуемые преступления, подкупать свидетелей и опровергать свидетельские показания, искажать дух и значение законов и т. д., то поймем необходимость ввести в государственные расходы средства на обучение людей законам бога; он ведь замечает злые помыслы и намерения и еще больше тайные дела и налагает в ином мире на вечные времена наказания за такие проступки, за которые люди в этом мире могут присудить только к легкой каре» ([5] стр. 15).

Или еще: «Гражданские войны вызываются людьми, воображающими, что их личное неудовлетворительное положение может быть лучше всего исправлено всеобщей разрухой … Кроме того, такой причиной является допущение роскоши у одних, тогда как другие умирают с голоду. Распределение милостей по случайным и неопределенным мотивам, раздача крупных вознаграждений лицам и группам, не имеющим никаких определенных и явных заслуг, - вот те явления, которые вызывают озлобление» ([5] стр. 18).

Итак, давайте обратимся к текстам работ Петти, обсуждаемые ниже выдержки из которых могут помочь в понимании его концепции оценки человеческого капитала.

Демонстрация и впечатление

Говоря о необходимости расходов на демонстрацию могущества органов власти, Петти фактически писал о влиянии на поведение людей впечатлений, которые они получают от проявлений деятельности тех или иных институтов, о важности этих впечатлений, о значимости психологического воздействия, определяющего поведение (в том числе и экономическое) масс. Такое «демонстративное потребление» (Т. Веблен) роскоши У. Петти называл «источником могущества».

«Статьей государственных расходов, – писал Петти, – является содержание правителей, главных и подчиненных. Я подразумеваю не только таких людей, которые тратят все свое время на выполнение своих соответствующих обязанностей по службе, но и таких, что тратят много времени как на то, чтобы сделать себя способными выполнить эту работу, так и на то, чтобы создать у своих начальников убеждение в том, что они обладают такими способностями и заслуживают доверия» ([5] стр. 14).

«Содержание правителей должно быть изобильно и пышно в такой степени, какой редко-редко достигают частные усилия и профессии. Это необходимо для того, чтобы предоставить правителям возможность пользоваться не только природными, но и искусственными источниками могущества» ([5] стр. 14).

«Ведь если большое число людей назовет одного из их числа королем, а этот облеченный властью государя человек не выказывает большего, чем у других, видимого (выделено нами – М.П.) великолепия и не может вознаградить лиц, послушных и угодных ему, и поступить противоположным образом с другими, то его облечение властью имеет мало значения, если даже он обладает большими физическими и духовными способностями, чем кто-либо другой из их числа» ([5] стр. 14).

В этом утверждении Петти прослеживается очевидная связь со всей историей развития методов составления публичной отчетности компаний. Отчетность фирмы – это те сведения о ней, которые собственники, а затем закон определяют как обязательные к демонстрации любым заинтересованным лицам. Это далеко не все, что, возможно, полезно было знать тому, кто хочет составить о данной компании объективное суждение. Однако составление отчетности всегда отграничивает круг тех объектов, которые находят в ней отражение. Отчетность – это то, что выставляется напоказ. Мы живем под действием собственных впечатлений о происходящем вокруг нас. И здесь важно не то, как у отчитывающегося субъекта идут дела, а то, какое впечатление о них мы получим, глядя в отчетные данные. Отсюда, несмотря на принцип консерватизма, бухгалтерская отчетность становится способом демонстрации богатства (могущества) фирмы. Она показывает прибыль, не обеспеченную деньгами, резервы, формируемые расходами, амортизацию вместо убытков, активы вместо затрат. Весь этот комплекс учетных манипуляций формирует устойчивый оптимизм в оценке компаний, позволяющий им держаться на плаву там, где иные подходы к бухгалтерскому учету утянули бы их ко дну.

Так впечатления двигают вперед экономическую жизнь, где демонстрация благосостояния становится залогом его сохранения.

«Социально-ответственные» расходы – основа формирования человеческого капитала

Обосновывая необходимость государственных расходов на школы и университеты, Петти фактически характеризует их как формирующие известный «третий мир» К. Поппера (1902–1994) – багаж человеческой культуры, хранилище знания.

«Следующей статьей являются расходы на школы и университеты, в особенности, поскольку они учат больше, чем чтению, письму и арифметике; последние приносят особую пользу каждому человеку, являясь опорой и заменой памяти и рассудка, причем счет выполняет эту роль для рассудка, а письмо и чтение – для памяти» ([5] стр. 15). Любопытно, что в отличие от современных комментариев в сторону таких «замен», реализуемых современными технологиями, Петти не рассматривает их (замены) как угрозы обществу.

Интересно, что и государственные расходы на поддержание имиджа власти, и расходы на университеты и школы, и проч. статьи государственных расходов, Петти рассматривает как расходы на конкретных людей. Иными словами, для него вне конкретных людей не существует никаких социальных институтов, и, говоря об определенных направлениях расходов, согласно Петти, требуется понять, кем конкретно эти суммы будут получены и/или кто ими будет распоряжаться.

Это очень важный посыл и для современных рассуждений в области оценки человеческого капитала и иных факторов, так или иначе формирующих благосостояние различного уровня экономических субъектов. Можем ли мы говорить (обезличенно) о вложениях в науку, образование, медицину, искусство? Или должны обсуждать их как инвестиции в конкретных людей? Тем более что в современных условиях развития технологий второй вариант становится вполне технически возможен.

Расходы на поддержку образования Петти фактически понимает как вложения в человеческий капитал. Видя в них путь к росту знаний у конкретных поданных, далее он будет оценивать человеческий капитал вне этих вложений и каких либо попыток определить стоимость имеющихся у людей знаний.

Здесь Петти отмечает следующее: «Школы и колледжи существуют, правда, в настоящее время большей частью лишь на пожертвования частных лиц или являются местами, где частные лица тратят свои деньги и время за свой собственный счет. Но было бы несомненно отнюдь не плохо, если бы они задались целью оказать всякую мыслимую помощь людям, наделенным от природы самым выдающимся и острым умом, направленным на изучение природы во всех ее проявлениях. В этом случае они должны были бы содержаться за счет государства. Эти выдающиеся люди должны были бы отбираться для этой цели не в соответствии с мнением любящих родителей и друзей, … но скорее в порядке одобрения другими, более беспристрастными лицами» ([5] стр. 15).

Далее отдельно Петти обсуждает необходимость статей государственных расходов, направляемых на социальные нужды (социально-ответственных, как бы мы могли сказать сегодня).

Он пишет: «Следующей статьей является содержание сирот, найденных и подкинутых детей, которые также являются сиротами, а также всякого рода немощных людей и кроме того таких, которые нуждаются в получении работы» ([5] стр. 16).

Интересно, что с первых слов разговора о «социальной ответственности» Петти подчеркивает ее экономическую выгодность (целесообразность). «Ведь разрешение кому-либо нищенствовать – это более дорогостоящий способ содержания тех людей, которым закон природы не разрешает умереть с голоду, когда возможно найти пропитание. Помимо того, несправедливо допускать, чтобы кто-нибудь умирал с голоду в то время, как мы считаем правильным ограничивать заработную плату бедняков, так что они ничего не могут отложить на время своей инвалидности и отсутствия работы» ([5] стр. 16).

Сила в сравнении

Важнейшей мыслью Петти (революционной для своего времени) можно назвать высказанную им (задолго до Т. Веблена) идею сравнительного богатства (можно сказать, и сравнительного потребления). При этом если Веблен в начале XX века распространял эту идею лишь на «праздный класс», Петти, рассуждая о налогообложении, государственных расходах и т. п., распространял ее на всех граждан, независимо от уровня их благосостояния, что сегодня выглядит гораздо современнее.

«Ведь если все страдают, – писал Петти, - то никто не страдает, и никто не станет беднее, чем он есть сейчас, если все потеряют половину своего имущества, равно как и ничуть не станут люди богаче, если их имущество удвоится, ибо Ratio formalis [действительный смысл] богатства заключается скорее в отношении, чем в количестве» ([5] стр. 20). Здесь очень важно видение Петти психологического, поведенческого фактора экономической деятельности. Это фактически тезис в направлении идей «экономики счастья», соображений, излагаемых в «Дарвиновской экономике» Роберта Френка и т. п.

Петти продолжал эту мысль, утверждая следующее: «Как бы не был велик налог, но если он ложится на всех пропорционально, никто не теряет из-за него какого-либо богатства. Ибо люди (как мы уже говорили) останутся одинаково богатыми, сократят ли у них всех имущество наполовину или удвоят его, так как каждый сохранит свое прежнее положение, сан и звание» ([5] стр. 25). И здесь, вновь заставляя нас вспомнить дарвиновские психологические мотивы экономических отношений, Петти подчеркивает, что «больше всего раздражает людей обложение их более высоким налогом, чем их соседей» ([5] стр. 25).

В разговоре о статьях «социально ответственных» расходов государства, Петти подчеркивал, что относит их к тем тратам казны, которые, по его мнению, следовало бы не снижать, как прочие, но, наоборот, увеличивать ([5] стр. 22).

Первую из этих статей, отмечал Петти, «я называю, говоря вообще, заботой о бедных, что сводится к организации убежищ для престарелых, слепых, хромых и других калек, госпиталей для неспокойных больных, больных хроническими, излечимыми и неизлечимыми, внутренними и наружными болезнями с отдельными госпиталями для больных острыми и заразными болезнями и еще другими для сирот, найденных и подброшенных детей» ([5] стр. 22-23).

И вновь Петти подчеркивает выгодность социально ответственной политики государства: «Из этих последних не должен быть отвергнут ни один ребенок, как бы много их ни было, при условии, что их имена, семьи и родственные отношения будут сохранены в строгой тайне. Отбор этих детей, произведенный по достижении ими приблизительно восьми- или десятилетнего возраста, может дать королю наиболее подходящие орудия для ведения всякого рода дел его, причем они будут столь же безусловно обязаны верно служить ему, как и его собственные кровные дети» ([5] стр. 23).

Более того, Петти подчеркивает: «Это отнюдь не является ни новым, ни редким мероприятием, и только забвение его в наших странах заставляет считать его редким и новым проектом» ([5] стр. 23).

С рассуждениями Петти о человеческом капитале можно связать и его утверждение о том, что «редкое население – подлинный источник бедности. Страна, имеющая 8 млн. жителей, более чем вдвое богаче страны, где на такой же территории живет только 4 млн. человек» ([5] стр. 27).

Немного футуризма

Отдельного внимания заслуживают рассуждения Петти об информационном обеспечении принятия решений в области кредитования. «Я полагаю, - писал он, - что природа кредита должна ограничиться лишь представлением о том, что способен данный человек добыть при помощи своего искусства и усердия, в то время как способ получения сведений о его имуществе должен стать надежным, а способ заставить его платить свой долг с полным напряжением всех его возможностей должен быть обеспечен добросовестным проведением наших законов» ([5] стр. 42).

Из этого утверждения мы, во-первых, можем сделать вывод о том, что Петти в качестве первостепенного фактора принятия решения о выдаче кредита рассматривает не его обеспечение имуществом должника, а его «способность добывать», то есть потенциал получения доходов – в определенном смысле бизнес-план, прогноз его экономической деятельности.

Во-вторых, здесь очевидно требование надежности (достоверности) к данным об имуществе заемщика (фактически бухгалтерским данным). И вот здесь далее мы встречаем фактически футуристическую мечту-парадокс Петти, которая в настоящее время, благодаря стремительному развитию информационных технологий, все более приближается к реальности: «Я мог бы, – писал Петти в 1662 году, – довести здесь свою точку зрения до парадокса и доказать, что если бы можно было бы данные об имуществе человека всегда читать у него на лбу, то наша торговля сильно выиграла бы от этого» ([5] стр. 42). А ведь речь всего лишь о доступной заимодавцу в режиме реального времени и в этом же режиме обновляющейся отчетности об имущественном положении должников!

«Ценность населения» и ее оценка

Итак, познакомившись с некоторыми положениями трудов У. Петти, отражающими его взгляды на природу человеческого капитала, давайте обратимся непосредственно к его идеям в области оценки «ценности населения» ([5] стр. 81).

Прежде всего, следует обратить внимание на то, что взгляды Петти в этой области – это часть его «политической арифметики». Здесь возможные подходы к оценке ценности населения рассматриваются с позиции государства как обладателя своего населения и отражают исключительно вопросы установления и взимания налогов. Это полностью соответствует времени Петти с его политико-правовым устройством, но при этом отнюдь не делает рассмотрение этих подходов лишенными практической пользы относительно нашего времени.

В своей работе Verbum Sapienti (Слово мудрым) 1664 года, Петти обсуждает вопросы оценки «ценности населения» в связи с общей проблемой установления справедливой системы налогообложения. «При теперешней системе, – пишет он, – некоторые лица уплачивают в четыре раза больше того, что они обязаны или вынуждены платить. В этой-то неравномерности и состоит истинное и настоящее зло налогов, которое должно чувствоваться, когда мы имеем дело с налогом большим и необычным. А между тем, с помощью одной лишь методичности и равномерности это зло может быть исправлено… Вместе с тем можно было бы вести точный учет населения и соответствующего увеличения и уменьшения жителей, их богатства и внешней торговли» ([5] стр. 79).

Объясняя суть предлагаемого метода оценки, Пети приводил следующий пример: «Если весь годовой доход от имущества или богатства страны составляет лишь 15 млн., а расходы равны 40 млн., то труд населения должен составить остальные 25 млн.; это может быть достигнуто, если только половина его, а именно, 3 млн. человек зарабатывает лишь по 8 ф. ст. 6 шилл. 8 пенсов в год, для чего надо получать по 7 пенсов в день, не считая 52 воскресений и еще половины этого количества дней на разные случайности, как то: праздники, болезнь, отдых и т. д.

Если одна шестая часть этих 3 млн. людей зарабатывает лишь 3 пенса в день, другая – 4, третья - 8, четвертая – 10, пятая – 12 пенсов, то в среднем это составит 7 пенсов в день.

Так как имущество королевства, приносящее лишь 15 млн. ф. ст. дохода, стоит 250 млн. ф. ст., то население, которое приносит 25 млн. ф. ст. дохода, стоит 416_2/3 млн.; ибо хотя считается, что ценность отдельных человеческих индивидов равна приблизительно восьми годовым доходам, однако весь род людской имеет такую же стоимость, как и земля, будучи по своей природе, насколько мы знаем, столь же непреходящим» ([5] стр. 82).

Так Петти впервые предлагает своеобразный принцип непрерывности в оценке человеческого капитала государства, предполагающий, что в долгосрочной перспективе народонаселение государства не претерпит значимых изменений в сторону уменьшения его численности.

Далее, продолжает Петти, «если 6 млн. людей стоят 417 млн. ф. ст., то каждый человек стоит 69 ф. ст., или каждый из 3 млн. работников стоит 138 ф. ст., а это составит семь годовых доходов, считая примерно по 12 пенсов в день» ([5] стр. 82).

И вот здесь мы читаем чрезвычайно современно звучащий вывод: «Отсюда следует, что гибель 100 тыс. людей от чумной эпидемии сверх обычного числа смертных случаев означает для королевства убыток почти в 7 млн. ф. ст. и что, следовательно, выгодно было бы израсходовать 70 тыс. ф. ст. на предупреждение этой в сто раз большей потери» ([5] стр. 82).

Однако возможный восторг от гуманистического содержания столь рационального подхода к затратам на социальные блага скрашивается следующим выводом ученого: «Трудящиеся люди, – писал он, – работают по десять часов в день и едят двадцать раз в неделю, а именно три раза в день в будни и два раза в воскресенье; отсюда ясно, что если бы они могли воздержаться от еды по пятницам вечером и тратить на обед полтора часа, между тем как сейчас они тратят два, от одиннадцати до часу, то в результате этого увеличения труда и уменьшения расходов на двадцатую часть могла бы быть собрана вышеупомянутая десятая часть [налога]; во всяком случае, это было бы легче, чем взяться за оружие для борьбы против взимания этого налога» ([5] стр. 83).

Общий вывод, к которому пришел Петти, рассуждая о возможностях оценки ценности населения, состоял в следующем: «Представляется разумным, чтобы то, что мы называем богатством, имуществом или запасом страны и что является результатом прежнего или прошлого труда, не считалось бы чем-то отличным от живых действующих сил, а оценивалось бы одинаково и одинаково участвовало бы в покрытии общественных нужд» ([5] стр. 82).

Итоги

Предпринятое нами знакомство с предлагаемыми У. Петти методами учета «ценности населения» позволяют сформулировать следующие «правила Петти».

И квалификация объекта учета, и его оценка всецело определяются целями наблюдения. Так, с одной стороны, население можно и нужно рассматривать как субъект экономических отношений, в частности, отношений по уплате налога в бюджет, с другой – как элемент капитала (активов), подлежащий оценке.

Это в свою очередь указывает на искусственный характер любого из выделяемых учетных объектов, несущих в себе (включающих в себя) лишь часть хозяйственной реальности. Ведь выбор того или иного объекта в качестве элемента отчетности представляет собой не что иное, как моделирование хозяйственных процессов – формирование искусственных построений, позволяющих судить о представляемой таким образом реальности.

Отсюда, с определенной точки зрения, человеческого капитала, например, компаний просто не существует. Любой работник фирмы всегда может уволиться – вот тебе и весь капитал. Однако, пытаясь наиболее адекватно реальному положению дел оценить и представить состояние компании в ее отчетности, мы (искусственно!) выделяем человеческий капитал как отдельный объект учета, предлагая заинтересованным лицам возможные варианты его оценки.

Экономическая жизнь – это не что иное, как жизнь людей, участвующих в экономических отношениях. Экономика – это люди, совершающие определенные действия по распоряжению благами. Отсюда, учет расходов, в том числе и расходов на формирование, поддержание и развитие человеческого капитала должен быть максимально персонализирован. Вместе с тем, расходы на человеческий капитал не должны определять оценку его состояния постольку, поскольку они могут быть просто-напросто неэффективными. Оценка человеческого капитала должна определяться его текущим состоянием, которое, в частности (по Петти), может отражать потенциальные доходы владельца капитала от его участия в экономической деятельности. Таким образом, У. Петти можно назвать категорическим противником учета человеческого капитала по себестоимости (историческим ценам). Его подход – это, используя современную терминологию, расчет некой величины справедливой ценности населения.

Мы продолжим разговор о формировании современной категории капитала и о влиянии соответствующих позиций экономистов на развитие учетной методологии в следующих статьях.

Литература:

1. Ронкалья А. Богатство идей: история экономической мысли – М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2018.

2. Роббинс Л. История экономической мысли: лекции в Лондонской школе экономики – М.: Изд. Института Гайдара, 2017.

3. История экономических учений / Под ред. В. Автономова, О. Ананьина, Н. Макашевой – М.: ИНФРА-М, 2001.

4. Й.А. Шумпетер. История экономического анализа: В 3-х т. СПб: Экономическая школа, 2001, Т. 1.

5. Петти В. Экономические и статистические работы – М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1940.