Учет и жизнь
Бухгалтерский учет сопровождает хозяйственную деятельность человека на протяжении всей ее истории. Мы находим следы учетных записей и в тени египетских пирамид, и под сводами дворцов и храмов великой Римской империи, мы знакомимся с учетными книгами средневековых купцов. В настоящее время мы без особого труда можем оценить финансовое положение акционерных обществ XIX века по данным их публичной бухгалтерской отчетности, и что немаловажно, сегодня сложно не быть уверенным в том, что баланс и отчет о финансовых результатах будут характеризовать деятельность компаний еще очень долгие годы.
Признаюсь, дорогие читатели, когда на лекциях студентам, параллельно слушающим курсы макро- и микроэкономики, эконометрики, бизнес-информатики и т. п., я начинаю рассказывать об основах методологии бухгалтерского учета - балансе, счетах, двойной записи, то иногда, буквально на мгновение, ловлю себя на чувстве некоторой неловкости. У меня возникает ощущение, что я рассказываю правила сложения и вычитания старшеклассникам, и я думаю о том, как это будет воспринято. Но каждый раз я имею возможность наблюдать, как магия двойной записи, равенства актива и пассива, выведения сальдо по счетам и прочих бухгалтерских «постулатов», формирующих картину положения дел компании в ее отчетности, буквально завораживает слушателей и нередко впечатляет их куда больше сложных эконометрических моделей.
В чем же секрет? Как бухгалтерскому учету в стремительно меняющемся мире, в атмосфере прогресса, колоссального роста знаний, фантастического развития технологий удается с помощью, казалось бы, крайне незамысловатого набора элементарных методологических приемов веками удерживать за собой роль важнейшего источника информации о хозяйственной жизни общества? Это непростой и очень важный вопрос, ответ на который в том числе способен убедить нас в перспективах бухгалтерского учета как части экономики будущего.
Ведь иногда, указывая на роботизацию, искусственный интеллект и прочие штрихи современности, нас пытаются заставить поверить в обратное.
Миф и его значение
Рискнем предположить, секрет здесь кроется в удивительной устойчивости мифологии бухгалтерского учета и в силе ее воздействия на самые широкие слои потребителей экономической информации.
В нашей повседневной жизни мы не часто задумываемся над тем, какое место занимает в ней миф. Во многом это связано с тем, что в общеупотребимом значении нам предлагается понимать миф как «древнее народное сказание о легендарных героях, богах, о происхождении явлений природы» ([1], стр. 313) или как «недостоверный рассказ, выдумку» ([1], стр. 313), то есть в определенном смысле здесь мы имеем некий миф о мифе. Его очень легко развеять, обратившись к несколько более серьезным определениям.
Так, например, И.И. Кравченко, характеризуя политический миф, определяет миф как «превращенную форму сознания, в которой знание и понимание фактов замещается образами, символами, вымыслами, легендами и верой в них» ([2], стр. 580). При этом, отмечает Кравченко, важно обратить внимание на то, что «массовое сознание стремится воспринимать миф как истину» ([2], стр. 581), а это означает, что «миф не может быть изжит какой-либо рационализацией, он представляет собой неизбежную составную часть сознания и охватывает непознанную и непознаваемую составляющую представлений [об окружающем]» ([2], стр. 581).
Вместе с тем, давая общую характеристику мифологии как форме общественного сознания, Е.М. Меле-тинский отмечает, что «в целом, однако, мифология как ступень общественного сознания исторически изжила себя» ([2], стр. 582). В этой связи чрезвычайно интересно обратиться к работе М. Элиаде (Mircea Eliade, 1907-1986) «Аспекты мифа» ([3]), увидевшей свет в Париже в 1963 году. По его мнению, «понять структуру и функцию мифов... - значит не только прояснить некий этап в истории человеческой мысли, но и лучше понять одну из важнейших категорий современной жизни» ([3], стр. 12).
«Трудно, - отмечал Элиаде, - подыскать мифу такое определение, которое было бы принято всеми учеными и в то же время понятно неспециалистам. Впрочем, возможно ли вообще найти то универсальное определение, которое способно объять все мифы и все функции мифов во всех архаических и традиционных обществах?
Миф есть одна из чрезвычайно сложных реальностей культуры, и его можно изучать и интерпретировать в самых многочисленных и взаимодополняющих аспектах. Мне кажется, - продолжал Элиаде, - что более приемлемым будет следующее определение... : миф излагает сакральную историю, повествует о событии, произошедшем в достопамятные времена "начала всех начал". Миф рассказывает, каким образом реальность... достигла своего воплощения и осуществления" ([3], стр. 15).
Миф об истоках
Описывая истоки творения окружающей нас реальности, миф "становится моделью для подражания при любом сколько-нибудь значительном проявлении человеческой активности" ([3], стр. 16). Отсюда чем сильнее мифология какой-либо области человеческой деятельности, тем она консервативнее в своих проявлениях, и тем дольше жизнь ее базовых правил и методов (первоначал). Так, в нашем случае проходят века, а такие "элементы метода" учета, как баланс, счет и двойная запись, и не думают собираться заканчивать свое существование в хозяйственной практике.
При этом, согласно Элиаде, "знать мифы - значит приблизиться к тайне происхождения всех вещей" ([3], стр. 23). Следование мифу как модели подражание воплощается в обряд, в ритуал. Но "обряд нельзя исполнить, если неизвестно его "происхождение", то есть миф, рассказывающий, как он был осуществлен в первый раз" ([3], стр. 27). Отсюда в мифологизированной области социальной активности так сильно стремление к познанию истоков, установлению начал, определению исторических дат происхождения того или иного элемента мифа. В бухгалтерском учете примером такого поиска начал могут служить не утихающие дискуссии о том, когда же впервые стала применяться двойная запись на счетах. Здесь, например, могут обратить на себя внимание работы профессора М.И. Кутера, посвященные этой проблематике.
Вместе с тем "в большинстве случаев, - продолжает Элиаде, - знать миф о происхождении недостаточно, его нужно пересказывать; в некотором смысле свою науку и знания нужно прокламировать и показывать" ([3], стр. 27). Это очень важный момент, в котором также весьма преуспело бухгалтерское сообщество. Эта задача традиционно решается обсуждением тех или иных положений, категорий и т. п. с так называемой "бухгалтерской точки зрения". При этом стоит заметить, большая часть обсуждаемого представляет собой очевидную область внимания экономической теории и права. И вот начинается разговор о капитале в бухгалтерском смысле этого слова, об отличии между основными фондами и основными средствами, о том, что прибыль есть, а денег нет, и тому подобных вещах. При этом те, кто "не знает плана счетов", обычно не считаются достойными участниками такого рода дискуссий.
Миф о бухгалтерском балансе
Для понимания учетной мифологии важным является то, что содержание мифа в его "исторической первозданности" и его текущая роль в социальной жизни могут значимо различаться. Так, например, как отмечает Элиаде, "большинство греческих мифов были воссозданы и, следовательно, изменены, систематизированы Гесиодом и Гомером, рапсодами и мифографами. Мифологические традиции Ближнего Востока и Индии были тщательно переработаны и интерпретированы теологами и историками. Нельзя сказать, что эти основные мифологии потеряли свою "мифическую субстанцию" и теперь являются "не чем иным, как литературой", но также нельзя сказать, что мифологическая традиция архаических обществ не была переработана священниками и сказителями. И основные мифологии, которые дошли до нас в письменных текстах, и мифологии "примитивные", воспринятые первыми путешественниками, миссионерами и этнографами на стадии звуковой, нефиксированной речи, имеют свою историю. Иначе говоря, на протяжении веков мифы были трансформированы и обогащены под влиянием превосходящих культур и благодаря творческому гению исключительно одаренных индивидов" ([3], стр. 14).
Это положение актуально и для мифологии бухгалтерского учета. Возьмем, например, один из самых устойчивых элементов бухгалтерской мифологии - балансовое равенство. Утверждение о том, что актив баланса равен его пассиву, в бухгалтерской литературе традиционно рассматривается не как допущение и/или условие построения модели, но как постулат, аксиома, обязательное требование, без которого бухгалтерский учет представляется просто немыслимым. Здесь, как отмечает Е.М. Мелетинский, "моделирование оказывается специфической функцией мифа" ([2], стр. 581). При этом "мифологическое мышление характеризуется неотчетливым разделением субъекта и объекта, предмета и знака, существа и его имени" ([2], стр. 581).
Истоки этого мифа о балансе довольно примитивны - это контрольный, проверочный момент, показывающий правильность разноски записей по счетам в течение периода и позволяющий избежать ошибок при переносе остатков в учетные книги нового периода. Как тут не вспомнить великого Гете: "Сколь многому учит нас порядок в ведении дел! Он позволяет нам в любое время обозреть целое, не отвлекаясь на возню с мелочами. Какие преимущества дает купцу двойная бухгалтерия! Это одно из прекраснейших изобретений ума человеческого" ([4], стр. 30). Такое понимание двойной записи и балансового равенства удовлетворяло условиям ведения хозяйства времен Л. Пачоли, но было бы явно недостаточно для экономики конца XIX века. Ведь "сводя мир к чистому равенству, соблюдая строго количественные отношения между поступками людей, можно уже торжествовать победу. ... [ведь равенство] замыкает мир в себе и вселяет в нас чувство блаженства" ([5], стр. 150).
И вот И.Ф. Шер (1846-1924), характеризуя "балансовое уравнение", напишет: "Для понимания бухгалтерии чрезвычайно важно видеть в этом противопоставлении (актива и пассива - М.П.) не просто очевидное аналитическое уравнение, но уяснить его более глубокое значение; именно оно представляет собою противопоставление, с одной стороны, меновых ценностей, реальных, существующих в осязательной форме, дифференцированных в хозяйственные и юридические категории составных частей всей собственности хозяйства (левая сторона уравнения) и, с другой стороны, вытекающей отсюда абстрактной величины капитала владельца данного хозяйства" ([6], стр. 16).
Но развивающейся экономике и этого преумножения смыслов будет мало, и вот в конце XX века В.В. Ковалев уже будет писать о балансе компании как "области деятельности финансового менеджера" ([7], стр. 28-31), то есть говорить фактически об управлении балансом.
А уже в веке XXI, как бы подчеркивая незыблемость и буквально святость мифа о балансе, В.В. Ковалев и Вит. В. Ковалев напишут следующее: "в экономической литературе описаны различные модельные представления экономического субъекта (совокупность ресурсов, технологий, денежных потоков, потенциальных инвестиций и др.)*. С позиции теории и практики удобным и перспективным является ориентация на бухгалтерский баланс и прилагаемую к нему отчетность, которые в совокупности позволяют формировать весьма развернутое и детальное представление о данном субъекте. Отчетность составляется регулярно и по известным в целом алгоритмам. Тем самым обеспечивается сопоставимость модельных представлений в пространственно-временном разрезе. Баланс не является идеальной моделью - в нем много условностей и недостатков (например, в балансе не отражается человеческий капитал, являющийся в значительной степени ключевым ресурсом фирмы), однако за прошедшие столетия ничего лучше изобрести не удалось" ([8], стр. 164). Здесь вспоминается, что, цитируя вышеприведенное место из "Годов учения Вильгельма Мейстера", Я.В. Соколов добавлял: "Иных свидетельств человеческого гения они не видят, а если и видят, то не понимают" ([9], стр. 93).
Примечание:
* Также, нужно отметить, один из фундаментальных мифов экономического знания.
Теория, "вспоминающая себя"
Никогда не прерывающийся поиск истоков, так свойственный мифологизации той или иной области социальной деятельности, подводит нас к вопросу, по мнению Элиаде, "важному не только для понимания мифа, но особенно для последующего развития мифологического мышления. Знание истоков и истории конкретных вещей и фактов сообщает некоторую магическую силу воздействия на них. Но это же знание открывает путь постоянным размышлениям и происхождении и структуре мира. ...Память [здесь] рассматривается как знание. Тот, кто способен вспомнить себя, располагает более ценной религиозно-магической силой, чем тот, кто знает о происхождении вещей" ([3], стр. 94).
И вот "воспоминание себя" становится чуть ли не основной задачей теории бухгалтерского учета. Бухгалтерская теоретическая мысль последних лет преимущественно носит исторический характер, относится к прошлому, будучи ближе к "истокам", что позволяет ей ярче освещать текущий бухгалтерский ритуал. Особенно это характерно для отечественной учетной мысли и развития ее в тех странах, на которые учетные изыскания в СССР и России продолжают оказывать еще хотя бы малейшее влияние. Ярчайшим примером здесь могут служить "Основы теории бухгалтерского учета" Я.В. Соколова ([10], стр. 496).
Знакомство с книгами по бухгалтерскому учету, изданными более века назад, традиционно считается важнейшим и достаточным признаком бухгалтера-ученого. Он, как транслятор сакрального, рассказывает зачарованным коллегам, о чем в достопамятные времена писали, например, Е.Е. Сиверс, Н.А. Блатов, А.П. Рудановский, и это само по себе превращает его в их глазах в бухгалтера-теоретика. В магической атмосфере рассказов об изобретении Т-образной формы счетов-"самолетиков", представлении учетной процедуры в форме квадрата или понимании баланса как вещи в себе теория бухгалтерского учета и пребывает уже долгие годы. "Не знаю, - писал Ролан Барт (Roland Barthes, 1915-1980), - верна ли пословица, что от повторения все делается приятнее, но, по крайней мере, от этого все делается значимым" ([5], стр. 72). А значимость теории учета чрезвычайно важна в его мифологизации.
Такой подход к пониманию теории, согласно Элиаде, хорошо показывает то, "в каком смысле платоновская теория Идей и anamnesis согласуются с поведением человека архаических и традиционных обществ. Этот человек находит в мифах модель для подражания в отношении всех своих действий. Мифы уверяют, что все, что он делает или что намеревается делать, уже было когда-то в Начале времен, in illo tempore. Мифы, таким образом, содержат в себе всю сумму полезных знаний" ([3], стр. 127). "Если начать читать подряд бухгалтерские книги от Луки Пачоли до самых современных авторов, - писал Я.В. Соколов, - то можно прийти к выводу, что их авторы постоянно открывают одно и то же. Однако, - продолжал Ярослав Вячеславович, - это не совсем так. Смена взглядов, традиций, а тем самым и история учетной мысли, представляет собой как бы переход от одной интеллектуальной парадигмы к другой, и (тут же подчеркивал он! - М.П.) страшная ошибка подстерегает исследователя, если он полагает, что новая парадигма всегда и во всем лучше, прогрессивнее старой. ...Иногда случается, что новое поколение несет с собой новый, более высокий уровень абстракции, и тогда кое-кто получает возможность говорить о прогрессе науки. Но по иронии судьбы очень часто оказывается, что новое оказалось только видоизмененным старым, что было известно тем, кто был до нас и даже мог быть задолго до тех, кто жил до нас" ([11], стр. 572-575).
Миф о конце старого и доброго
"Не знать или забыть содержание этой "коллективной памяти", созданной традицией, - продолжает Элиаде, - равнозначно регрессу к "природному" состоянию (состоянию ребенка, находящегося вне культуры), или к "греху", или к катастрофе" ([3], стр. 127). Отсюда в настоящее время развитие практики нефинансовой отчетности, не предполагающей составления баланса, отражения хозяйственных фактов методом двойной записи и т. п. - воспринимается широким кругом наших коллег в лучшем случае как нечто несерьезное, в худшем - как катастрофа и хаос в области публичной корпоративной отчетности. Нефинансовая отчетность находится вне бухгалтерского мифа, вне истоков и праотцов, вне "Трактата" Луки Пачоли, а, значит, и вне бухгалтерского учета. Если же практику нефинансовой отчетности ждет нечто большее, чем то, что мы можем наблюдать сегодня, в сознании приверженцев бухгалтерской мифологии это будет означать конец традиционной бухгалтерии, ибо "истинное обновление может произойти не раньше как после настоящего конца" ([3], стр. 80): "Мы живем в сложное время: старая великая бухгалтерия медленно умирает. Ей на смену стремительно идет более реалистичная творческая бухгалтерия завтрашнего дня. Пока мы еще живем представлениями, которые господствовали пять долгих веков, и лучи заходящего солнца все еще освещают нашу эпоху и наши дни. Но свет тускнеет. И в полутьме наступающих сумерек нам все труднее находить правильный путь. Тьма поглощает нас. Но в конце пути, в конце туннеля уже мерцает свет. И мы знаем: мы выйдем из тупика. Все будет хорошо" ([12], стр. 213).
Но тому, кто не ждет конца известной нам бухгалтерии, "миф дает полную уверенность в том, что все, что он готовится сделать, уже когда-то было сделано, он помогает прогнать сомнения, которые могут зародиться относительно результатов предпринимаемых действий. Зачем колебаться перед предстоящим морским путешествием, если мифический герой его уже осуществил в легендарные времена? Нужно только следовать его примеру. Таким же образом вы не должны испытывать страха, когда обосновываетесь на новой и неосвоенной территории, поскольку известно, что нужно делать" ([3], стр. 143). Зачем искать новые формы представления информации о незнакомых фактах хозяйственной жизни, когда следует просто понять, в каком разделе актива и/или пассива баланса их следует отразить? И вот, например, В.Б. Ивашкевич, характеризуя "проблемы учетной науки", связанные с переходом России к рыночной экономике, напишет: "Практически любой участок учета и большинство аналитических методов требуют теоретического, методологического подхода и обоснования. Рынок перевернул многие наши представления, расширил круг используемых понятий, вариантов решения проблем. Конечно, основы теории бухгалтерского учета и анализа остались прежними. Изменилось назначение учета, его цели. Появились новые виды активов и пассивов, методы их оценки, варианты учета затрат и исчисления финансовых результатов, новые счета и субсчета синтетического учета" ([13], стр. 72). Миф бухгалтерского учета, таким образом, остается незыблемым. Меняется общественный строй, но это не те изменения, которые нельзя было бы уложить в рамки актива и пассива. Это положение как нельзя лучше отражает тезис Ролана Барта о том, что "одной из постоянных черт всякой мелкобуржуазной (читай: современной - М.П.) мифологии является неспособность представить себе Иное. Инаковость - самое неприемлемое понятие для "здравого смысла"" ([5], стр. 106), а последнего у нас - бухгалтеров, согласитесь, всегда в избытке.
Миф о достоверности
"Человек того общества, где миф - явление живое, пребывает в "открытом" мире, хотя и "закодированном" и полном тайны. Мир "говорит" с человеком, и чтобы понять этот язык, достаточно знать мифы и уметь разгадывать символы. ...Мир уже есть не непроницаемая масса объектов, произвольно соединенных вместе, но живой Космос, упорядоченный и полный смысла. В конечном счете, мир раскрывает себя как язык" ([3], стр. 143). И вот здесь совершенно не случайно то, что бухгалтерский язык так часто называют языком бизнеса. Выстраивая балансовое равенство, уравновешивая обороты по счетам, относя каждый хозяйственный факт к тому или иному элементу баланса и плана счетов, бухгалтерия как бы упорядочивает хаотичность хозяйственной жизни, делает ее читаемой и даже в каком-то смысле предсказуемой. Нужно только освоить план счетов и научиться читать баланс, и финансовое положение компании "заговорит" с тобой, раскрывая тебе свои тайны, понять которые можно с помощью учетных мифов и символов. И вот уже кажется, что достаточно поделить второй раздел актива на третий раздел пассива, и ты поймешь, способна ли компания в срок расплачиваться по своим обязательствам, соотнести сумму бухгалтерской прибыли с оценкой активов, и ты будешь в курсе эффективности ее деятельности и т. п.
"На древнейших стадиях культуры, - продолжает Элиаде, - религия сохраняет для человека "открытость" мира сверхъестественного, мира аксиологических максим. Эти ценности трансцендентны, так как они "открылись" божественным существам, или мифическим предкам. Поэтому они представляют некоторые абсолютные ценности, образцы всех видов человеческой деятельности. ...Эти модели передаются с помощью мифов, к которым неоднократно возвращаются, чтобы пробудить и поддержать сознание иного, божественного мира, или мира предков. Этот "иной мир" представляется как сверхъестественный, трансцендентный замысел, мир абсолютных реальностей. Именно в сакральном опыте, во встрече со сверхчеловеческой реальностью у человека возникает мысль об истинном существовании чего-то, неких абсолютных ценностей, способных направлять человека и придавать смысл его существованию. Только благодаря сакральному опыту, - заключает Элиаде, - появляются на свет понятия реальность, истина, смысл, которые будут позже переработаны и систематизированы метафизической мыслью" ([3], стр. 141). Именно это содержание мифического и позволяет наполнить бухгалтерский учет такими отражающими некие идеальные, абсолютные сущности понятиями, как достоверность, правдивость, прозрачность, точность, непредвзятость, а затем умножать их число в принципах или концептуальных основах бухгалтерского учета, говоря о "непрерывности деятельности" компании, ее "имущественной обособленности", "временной определенности фактов хозяйственной жизни", "соответствии доходов и расходов" и тому подобных вещах.
И вот здесь в понятии достоверности учетных данных мы можем наблюдать, пожалуй, максимальный уровень мифологизации учетной практики. Вспомним текст ПБУ 4/99, буквально гласящий следующее: "Бухгалтерская отчетность должна давать достоверное и полное представление о финансовом положении организации, финансовых результатах ее деятельности и изменениях в ее финансовом положении. Достоверной и полной считается бухгалтерская отчетность, сформированная исходя из правил, установленных нормативными актами по бухгалтерскому учету" (п. 6 ПБУ). Иными словами, любой, закрепленный в бухгалтерских стандартах метод моделирования деятельности фирмы по определению рассматривается как формирующий достоверные данные. Это утверждение лишает оснований любую критику в адрес учетной методологии, любую попытку провести границу между учетными данными и реальностью. Эта формулировка - опора современного бухгалтерского мифа.
Бухгалтерский учет существует для того, чтобы представлять в отчетности достоверную и полную картину хозяйственной реальности, и если ты следуешь его правилам, то, что у тебя получается, и будет достоверной и полной картиной реальности. Такие, по определению Ролана Барта, "ложные очевидности" и "характеризуются понятием мифа" ([5], стр. 71).
К мифу через доверие и обратно
Заканчивая эту статью, следует вспомнить иное определение достоверности информации, которое мы находим в работе А.В. Воронцовского "Современные теории рынка капитала": "Релевантность информации, - пишет Алексей Владимирович, - ...означает потенциально возможные свойства информации, которые состоят в том, что ее использование может оказывать влияние на изменение ожиданий. Если инвестор или иное лицо, принимающее решение на рынке капитала, доверяет полученной информации, то он под ее влиянием меняет свои ожидания и принимает новые решения. Именно по этим изменениям можно судить о степени достоверности информации, которая в данном случае характеризует его отношение (доверие) к информации, а не является собственным, внутренним ее свойством" ([14], стр. 204).
И вот здесь возникает чрезвычайно важный вопрос: почему столь долгие годы (века) в обществе сохраняется доверие к мифам бухгалтерского учета, обеспечивающее их жизнь в практике хозяйственной деятельности? Об этом мы и поговорим в следующей статье.
Литература:
- С.И. Ожегов. Словарь русского языка - М.: Русский язык, 1984.
- Новая философская энциклопедия. Т. 2 - М.: Мысль, 2010.
- М. Элиаде. Аспекты мифа - М.: Академический проект, 2010.
- И.В. Гете. Годы учения Вильгельма Мейстера // Собр. Соч., Т. 7 - М.: Художественная литература, 1978.
- Р. Барт. Мифологии - М.: Академический проект, 2010.
- И.Ф. Шер. Бухгалтерия и баланс 2-е изд. Перевод с 5-го нем. изд. С.И. Цедербаума - М.: Экономическая жизнь, 1925.
- В.В. Ковалев. Введение в финансовый менеджмент - М.: Финансы и статистика, 1999.
- В.В. Ковалев, Вит. В. Ковалев. Корпоративные финансы - М.: Проспект, 2018.
- Я.В. Соколов. Образ бухгалтера в литературе и кино - М.: ИД "ФБК-ПРЕСС", 2003.
- Я.В. Соколов. Основы теории бухгалтерского учета - М.: Финансы и статистика, 2000.
- Я.В. Соколов. Бухгалтерский учет: от истоков до наших дней - М.: ЮНИТИ, 1996.
- Я.В. Соколов. Бухгалтерский учет как сумма фактов хозяйственной жизни - М.: Магистр, 2010.
- В.Б. Ивашкевич. Проблемы учетной науки в прошлом и настоящем // Бухгалтерский учет, 1997. Юбилейный выпуск.
- А.В. Воронцовский. Современные теории рынка капитала - М.: Экономика, 2010.
